С Райяном они говорили недолго - успели выкурить по две сигареты и то подряд. Из кабака несколько раз выходили люди, несколько раз заходили люди - стайка радисток, хорошеньких, как весна, и где только юбки свои гладят? Баки, не отрываясь от неторопливой беседы ни о чем, проследил взглядом за тем, как отбывает куда-то полковник Филлипс и как поднимается в заведение Пегги Картер - удивительно! - не в красном платье. Обратно она шла со Стивом. Баки резко умолк, провожая их мрачным взглядом, который не остался незамеченным для нового знакомого, впрочем, комментировать тот не стал.
Настроение у Баки упало в минус. Вот и насоветовал, вот и поднял другу самооценку - вот, молодец, пожалуйста.
- Я обратно в бар, - он поднялся с затененной скамейки неподалеку от выхода из таверны и зашагал вверх по ступеням.
...спросил он про "куда делся Стив" только для очистки совести. Ушел с Пегги, понятное дело. Это будет неприятно слышать, он знал, но все равно спросил, будто бы тупая боль в межреберье может привести в чувство.
- Его полковник Филлипс срочно вызвал, - ответил Джим, - Хорошо, что он не пьянеет, ага?
- Полковник Филлипс уехал, - ответил Баки, чувствуя, как кровь отливает от лица, а сердце ухает в желудок.
Филлипс уехал, значит Пегги солгала, значит...  а Пегги ли это? Может, это шпионка Гидры под видом Пегги проникла в лагерь, выманила Капитана и теперь неизвестно где они? - Куда она его повела?
- Не знаю, Баки, ну в штаб, сказала, - до находящихся в состоянии алкогольной интоксикации друзей его мыслительный процесс был совершенно очевидно... не очевиден.
Баки, расстегнув кобуру, бросился в сторону штаба. О том, что если бы Пегги была лже-, то наверняка указала бы неправильное направление, он старался не думать. О том, что никакой особенной опасности Стиву на самом деле не грозило, и все это - не более, чем повод - тоже.

Двери в пустеющий ночью штаб Баки отрыл без стука -  и тут же закрыл, пробормотав что-то вроде "извините". Короткого взгляда ему хватило, чтобы зрелище отпечаталось на зрачках под веками во всех подробностях - расстегнутая блузка Пегги, ее запрокинутая голова, алые губы со смазанной помадой и на губах Стива тоже эта помада, и даже на плече, на месте ожога, и в коротких золотистых волосах - чужая тонкая ладонь, и ресницы сомкнуты. Лицо горело, будто бы ему было лет двенадцать и старшеклассники впервые взяли его с собой смотреть нарисованных полуголых девушек, но вместо уместного, наверное, возбуждения, Баки ощущал злость. Вину. И снова злость. И еще стыд. И страх, пожалуй, тоже.
Он остановил быстрый шаг только за несколько домов от штаба. Раньше здесь жили местные, но бежали или были убиты. Руководство не одобряло, но все же смотрело сквозь пальцы на то, что у кого-то из солдат находились безделушки из таких брошенных домов.
- Увели твою даму? - британский акцент из тени за спиной.
- Ты зачем за мной шел?! - сорваться на британце было бы проще всего и лучше всего, и это хотелось сделать, чтобы остаться в одиночестве и... и... что?..
- Ты выглядел как человек, который спешит на бой, - пожал плечами О'Райли, - Я подумал, что помощь тебе не помешает. Но, кажется, боя не будет, - он выступил из тени, склоняя голову к плечу и внимательно всматриваясь в лицо Барнса, будто бы умел читать мысли, - Или думаешь, что уже проиграл?
Держать лицо было сложно и наверное, чертов британец прочел его, несмотря на скудное освещение, прочел и понял.
- Сложно. Соперничать. - выдавил из себя Баки, только сейчас разжимая сжатые в кулаки пальцы. Ладони ноют и дышит он коротко, будто бы случится что ужасное, если позволить себе вдохнуть полной грудью. Например, достанет сил на крик.
- С Капитаном?.. - вкрадчиво уточнил О'Райли, подходя еще ближе, - Или с роскошной женщиной?

Он едва не задыхается от возмущения, тут же щурится, будто решает с какой стороны лучше всего сраному бриташке (или он ирландец? Ирландец, да) в морду вписать, сжимает кулаки снова. Хочет ответить - резко, как умеет, отбивая все желание общаться в дальнейшем, но маска ссыпается, злость уходит, оставляя внутри ощущение пустоты и безнадежности, а его - самого - совершенно уставшим и разбитым.
- Какое тебе до всего этого дело, сержант? - устало спрашивает он, и голос едва шелестит.
- Совершенно никакого, - честно сообщает тот и в его глазах и улыбке Баки сейчас видит самого себя - такого, каким казался окружающим. Самоуверенного, насмешливого, беззаботного и неспособного на жалость.
Вот только жалости сейчас Баки и не хватало. Убил бы нахрен.
- Мой отряд завтра уходит, - говорит Райян, - В Австрию. Не думаю, что мы с тобой когда-либо еще увидимся.
- Предлагаешь мне выговориться по этому поводу?.. - ухмыляется краем рта Баки, уже подсознательно понимая, что речь совершенно не о том.
Игра слов, игра взглядов, намеки. Он играл в такое не раз и не два, но каждый раз в последний момент пасовал, как бы не горела кровь и не хотелось остаться, поддаться. Сейчас, кажется, он  слишком вымотан для попятной.
- Нет, - улыбка у Райяна едва заметна, когда он ведет пальцы от запястья Баки и выше, осторожно сжимая их на его локте. Улыбку такую Джеймс отлично знает, сам ей часто пользуется. Называется "ну, давай, догадайся сам".
Играть по правилам, даже своим, он не любит, но сейчас ведется, сознательно.
- Предлагаешь помощь? - вскидывает бровь, поджимает губы, будто прячет не то улыбку, не то дрожащий подбородок.
- Не обещаю, что это поможет.
- Тогда зачем? - смешок выходит нервным.
- А почему нет? - в тон ему отвечает ирландец.
И действительно, думает Баки. Почему нет.

В конюшни, переоборудованные под казарму, Баки явился под утро. Шел он очень тихо - ни один солдат, храпящий на своей койке, не проснулся. Перед своей кроватью он замер. Некоторое время молча смотрел на спящего там Стива, представлял себе, как тот пришел вчера после горячего свидания с Пегги и сел подождать на кровать Баки. А потом и уснул.
Хотелось - одновременно - укрыть Роджерса пледом и сбросить его пинком на пол. Не замерзни, Стиви.  Вали в лейтенантские комнаты, Стиви.
Он неслышно достал из своего вещмешка полотенце и ванные принадлежности, а потом развернулся и вышел из казармы. Сел на пустой ящик, поднял лицо к алеющему на горизонте небу, прикрыл глаза. Веки слипались, а губы саднило.
Вокруг было тихо. Конечно, стояли постовые, конечно, ходили патрули - у одного из патрульных он стрельнул сигарету. Его пачку они выкурили с Райяном в чьем-то заброшенном доме, стряхивая пепел с сигарет в вазу с китайскими рисунками.
- Ты в душ собрался, что ли? - спросил знакомый парень из того же сто седьмого полка, прикуривая ему сигарету. Они мало общались, и Баки с трудом помнил его лицо. - Холод же собачий.
- А мне нормально, - отмахнулся Баки.
Вода в баках за ночь стала ледяной, но так было даже лучше.
Он вымылся, даже волосы, пропитавшиеся запахом табака и пороха, почистил зубы, забивая порошком привкус сигарет и виски, шипя и чертыхаясь выбрился - зато теперь это реально почти раздражение от бритья.
Он выходил из душа, уже одетый и почему-то не замерзший особо, когда услышал на другом конце лагеря гнусавый голос кого-то из британских командиров и отзвук хорового "есть, сэр".
Райян где-то среди сотни своих соратников, уезжает, и больше они не увидятся. Еще полчаса назад Баки думал, что это хорошо. Теперь, отчасти, жалел, но так. Слегка.
Пустоту надо заполнять. Но не болью, не гневом и не завистью. Пустоту надо заполнять другим. Пей. Убивай. Люби. И не оставляй себе времени на рефлексию.
О'Райли говорил - не уверен, что это поможет. Баки думал - помогло. Как морфий при фантомных болях.

Он вернулся в казарму с твердым намерением разбудить Стива и согнать его со своей койки, но передумал. Стащил ботинки и улегся на койку Стива. Ну а что - ты на мое место лег, я на твое лягу, какая разница, где спать.
Подушка пахла мылом и - Баки был уверен, что его глючит, конечно, это глюки, неоткуда взяться здесь запаху яблок и карамели, но кажется - так пахнет. Он уткнулся лицом в подушку и судорожно выдохнул.
Постепенно до него начинала доходить вся глубина падения и полная безнадежность ситуации.
Завыл бы, да всех разбудит. Баки подобрал колени к груди, обхватывая их руками и утыкаясь лбом. То, что оставил дома, сбегая, по сути, на фронт, нагнало его и здесь. Нельзя убежать от себя, верно. Куда бы ни уехал - все равно берешь себя с собой.
Так, спать. Пару часов до побудки.
Как-то оно все да будет.

Просыпаться не хотелось. Голове полагалось трещать от невообразимого количества алкоголя вчера, но нет. Голова не болела, мышцы не ныли, отменное самочувствие. Только спать хочется. Потому что сон - забытье, позволяет не думать, не вспоминать, не анализировать.
Но тут война, и моральное состояние по поводу отвлеченных тем - не повод просыпать построение, завтрак и что там день грядущий готовит.
Баки открыл глаза и первое, что увидел, была солнечная улыбка Стива.
- Пздравляю, - пробормотал Баки, переворачиваясь лицом в подушку и издавая звук, который мог бы быть недовольным стоном. Ну мама, ну еще пять минуточек посплю, сожру себя с потрохами и потом примусь за хлопья.
Он поднялся с койки, пальцами пригладил торчащие во все стороны волосы - вот что бывает, когда с мокрой башкой спать лечь, - провел ладонями по лицу, будто пытаясь стереть совершенно убитое и мрачное выражение.
Несмотря на вопль о побудке, часть отряда на своих койках и не думала вставать.
- Подъем, сучечки, дома спать будете! - заорал Баки, подрываясь с кровати и принимаясь шнуровать ботинки. Традиции имени сержанта Барнса остаются неизменными. Будить отряд матом - бесценно, - Ать-два, жопы с кроватей подняли, бегом на построение! Кто последний, тот до конца недели будет носить позывной Мисти Дэй и чистить остальным ботинки, - это он орал уже натягивая китель, скрывший следы "преступления". После чего повернулся к Стиву, который выглядел как-то странно - одеяло в кулак сгреб, улыбка на лице какая-то безрадостная, нет, не так полагается смотреть счастливчику, трахнувшему Пегги Картер, - А ты чего ждешь, Стив? Давай, подавай пример, ты ж капитан, слуга стране, отец солдатам, ать-два, - пробегая мимо Стива, он взлохматил его волосы, будто тот по-прежнему был тощим астматиком, засидевшимся за рисованием до поздна.
Втащиться в привычный режим широкополосного радиовещателя было не так-то сложно. Да, хотелось побиться головой о стену или кулаками вот тоже можно, о стену, о дерево, о чьи-то зубы, но имеет ли он право подводить отряд, Стива, страну, мир? Делай то что должен, и будь, что будет, говорил ему когда-то отец.
После построения был завтрак, после завтрака - тренировка, после тренировки их отправили в соседнюю деревню - проконтролировать, чтобы груз с гуманитарной помощью был разделен равномерно между населением и не случилось ничего из ряда вон. Баки пробегал весь день, будто в заднице у него было шило и не одно, был одновременно здесь, там, во-он там и еще на пригорочке, только что какой-то старушке ящик помогал до дома донести, а теперь уже обвешан малышней и травит какие-то байки в лицах. Стива он не игнорировал, но попыток подойти и поговорить не делал, зато ухмылялся и подмигивал - несколько раз, когда их взгляды пересекались.
Урожай с полей убрали поздно, и еще остались огромные стога сена, которые полагалось собрать и отдать гражданским тоже, но заняться этим должны были уже не их несколько отрядов, а следующие. Пока, валяясь в одном из таких стогов, Баки держал в зубах соломинку и смотрел на темнеющее небо в ожидании обратного транспорта. Пистолет-пулемет он положил рядом. Пусть тут и тыл, но по уставу солдат и оружие расставаться не должны.
- Стив, - окликнул наконец друга Баки, заметив белобрысую макушку в сумерках. Сел, чуть сдвинулся, освобождая место рядом с собой. - Не хочешь ли подойти? Поговорить? - улыбка была широкой, но в глазах не отражалась. В глазах, скорее, была веселое какое-то отчаяние, какое могло бы быть у человека, осознавшего тленность бытия и смертность всего сущего. - Рассказывай. Как все вчера прошло? - заговорщицким шепотом поинтересовался он.
Знать Баки не хотел. На самом деле не хотел. Но не мог же не спросить. Так бы он сделал, если б был нормальным человеком, хорошим другом, бла-бла-бла. А он таким должен быть. Пусть он этого и не достоин нихрена.

Щитоэтобылоблядь?! - подумал Баки, провожая круглыми глазами широкую спину друга, но вслух ничего не высказал. Запнулся о внимательный взгляд Гейба с соседнего стога сена.
Это совершенно не было похоже на Стива Роджерса. Тот всегда выслушивал, отвечал... ну, он мог предполагать, что Стив не захочет рассказывать или просто расскажет все со своей обычной спокойной мягкой улыбкой, но вот так. Нет, ВОТ ТАК.
В голосе Стива слышалась горькая ирония, а потом... а потом это что это, блядь, было? Стив сказал ему заткнуться?..
Здравый смысл и логика подсказывали, что это все уж больно похоже на ревность. Но такой вариант Баки сразу отмел, как ну потому что не может же этого быть. Никогда Роджерс не ревновал его, да и зачем бы ему. Наверное, просто Баки делает что-то неправильно, вот тот и... переживает.
Объяснение звучало неубедительным даже мысленно.
По пути обратно в часть Стив сел рядом с водителем, а Баки и остальные забрались в кузов.
- Что у вас с Кэпом происходит? - спросил Гейб, наблюдавший сцену.
- Понятия, блядь, не имею! - совершенно искренне ответил Барнс, а для верности округлил глаза и развел руками.

По возвращению на базу им обоим было велено явиться в штаб.
На столе была разложена карта, какие-то инструменты, стаканы с чаем и не-чаем, а низко нависающая над столом лампа высвечивала лицо полковника Филлипса.
Картер здесь не было, зато вместо нее был Говард. Баки узнал его - видел на выставке, но вблизи он оказался заметно ниже.
- У меня для вас задание, парни, - с порога обрадовал их полковник.

В принципе, звучало легко. Самолет до Парижа, десантироваться, встретиться с группой местных диверсантов, которые доставят их обоих до Оперного театра, где их тоже уже ждут. Цель - штандартенфюрер СС, он же агент ГИДРЫ, Маркус Штольц, любит оперу, после представления всегда заходит в гримерку к своей любимой диве. Задача - выкрасть и доставить к указанному месту, где их встретят. Вся необходимая поддержка будет оказана, основная сложность задачи состоит в том, что мистер Штольц отличный боец и у него точно так же ампула яда в зубе, а взять его надо живым.
До вылета, согласно инструкциям Филлипса, у них было около часа. Необходимые документы для ознакомления Стиву выдали, подождали, пока ознакомится, а дальше направили на склад, где тот получит необходимое вооружение по собственному усмотрению.
Баки собрался было следовать за капитаном, как его окликнули.
- А ты куда пошел? Свое задание выслушать не хочешь, сержант? - голос Филлипса звучал резко, и Баки даже застыл на месте, не веря собственным ушам. Собственное задание! От полковника! В Париже! Круто же!
- Так точно, сэр, - осклабился сержант, - Сгораю от нетерпения, сэр!

Самолет вел Старк.
В салоне, кроме них, находилось еще двое безымянных солдат, которые молчали и хмуро смотрели на грозовые тучи в иллюминаторах. Разговор как-то не клеился.
Самолет был трофейным, очевидно - второй пилот передавал что-то на немецком диспетчерам и, наверное, потому их еще и не пытались сбить.
Будто бы озвучивая мысли Баки, Говард объявил сидящим в салоне:
- Как только десантируетесь, начнут стрелять. Попытайтесь... сделать так, чтоб в вас не попали.
- Да ты тоже, знаешь ли, попытайся сделать так, чтоб в тебя не попали, - буркнул Баки, напяливая ранец с парашютом.
Ему раньше не доводилось прыгать, но Говард и Филлипс в один голос сказали, что фигня вопрос. А сдавать Стиву, что у него это будет первый прыжок, почему-то не хотелось.
- Готов, Кэп? - спросил Баки, стоя у открытого люка самолета. Внизу были видны только облака но где-то там - огни Парижа. Разреженный воздух бил в лицо и прыгать было страшно, но еще страшней было бояться.
По команде Старка он шагнул в небо. Вниз.

Странно, но стрельбы не было. Они прошли сквозь облака и болтающемуся под темным куполом Баки это падение показалось целой вечностью погружения в кроличью нору.
От удара о землю Баки пошатнулся, шлепнулся на задницу, зашипел тихо - нет чтобы как Роджерс плавно и сразу на ноги, практика, блин, а в пехотном их этому не учили. Он быстро поднялся, собирая парашют и оглядываясь. Поле, почти близнец того, что и несколько часов назад. Темнеет неподалеку громада леса, стелется туман меж стволами старых дубов.
Ночь подсветили огни фар и к ним выехала грузовая машина.
Водитель говорил по-английски с ярко выраженным французским акцентом, он объяснил им, что надо запрыгнуть в кузов и там для них припасена одежда, в которую следует облачиться, пока они едут к городу.
Одежда была цивильной, чистой и вкусно пахла мылом. В кузове было темно и Баки радовался тому, что Стив снова не заценит "украшение" на его ключицах, а еще так же искренне надеялся, что не напялил рубашку наизнанку.

Конечно, лучше времени поговорить он не нашел. Но чем больше думал, тем больше понимал, что ничего не понимает в ситуации, а еще - что ситуация волнует его слишком сильно. Настолько сильно, что собственное задание казалось какой-то мелочью, которую стоит поскорее сделать, чтобы поскорее в спокойной обстановке поговорить с другом. Но, черт, до спокойной обстановки дожить бы, а воздух вокруг Стива казался наэлектризованным, так что Баки даже подходить опасался.
- Стив, - тихонько позвал друга Баки, когда оба они закончили с переодеваниями, а машина все еще ехала, - Что-то снова не так, да?

Если бы сам Баки прошлую ночь провел как-то иначе, то возмутился бы, потребовал бы немедленно все обсудить и выдать все как есть, а то что это за хрень, вчера друзья, сегодня уже сквозь зубы... но мозг пронзила внезапная догадка - а что, если Стив знает о том, как именно ему удалось "отдохнуть прошлой ночью? И где, и с кем, и что?..
Кровь отхлынула от лица, и он почувствовал, как лоб и виски покрываются мелкой испариной, а рубашка противно липнет к телу.
Г-ди, ну конечно же. Стив ведь дал ему понять еще вечером, что он в курсе!.. Это провал, это полный провал. Конечно же, друг имеет полное право и сквозь зубы с ним говорить, и презирать, и удивительно еще, как в морду не бьет. Ведь его, Стива, друг оказался... таким... Это кошмар. Один из самых страшных страхов сбывался, и поздно что-либо делать, кроме как каяться.
Баки умолк, и остаток дороги провел, уткнувшись лицом в колени и уговаривая себя, что надо все-таки довести миссию до конца, а как-нибудь поэффектней рухнуть на рельсы или грудью на амбразуру можно и позже. Когда Стива рядом не будет. Или будет, но с надежным прикрытием.
Прежнюю веселость Баки как рукой сняло. Он был бледен, молчалив и сосредоточен.
У них со Стивом действительно были разные миссии. Кэп должен был взять штандартенфюрера, а Баки... Баки повели за сцену.
Сразу же после спектакля герр Штольц направляется за кулисы, в гримерку к своей любовнице. Если что-то идет не так, он покидает театр. Сложность в том, что что-то может пойти "не так", если Баки нажмет курок раньше времени.
Оружие, выданное ему Старком, выглядело диковинным, но после боев с оружием разработок ГИДРЫ, сержант уже ничему не удивлялся.
"Гнездо" для него подготовили в одном из беленых домиков, сделанном из деревянного каркаса и, судя по всему - папье-маше.  Доносящиеся со сцены звуки оперы Баки не узнал. Строго говоря, он никогда не был ценителем оперы. Поют себе что-то и поют. На итальянском. 
Баки не знал, какие дополнительные задачи были поставлены перед Стивом, а ему... да что уж, полковник Филлипс доходчиво объяснил.

- Это же почти ребенок.
- Внешность обманчива.
- Кто она? Агент ГИДРЫ? Сам сатана под маской ангела?
- Она старше, чем кажется. Ученая. Пыталась воспроизвести сыворотку супер-солдата, по счастью, безуспешно. Сказать, сколько людей погибло при экспериментах?
- Скажите.
- Сто сорок пять.
- Это казнь?
- Нет. Сейчас она занимается химическим оружием. Убивать у нее получается лучше и она решила не противиться таланту.
- Почему тогда вы не дали эту задачу Кэпу?
- Мы с тобой оба знаем, что Кэп не убийца. Он может лишить врага жизни в бою. А здесь надо хладнокровно нажать на спусковой крючок, видя в прицеле это кукольное личико.
- То есть, - Баки тогда еще усмехнулся, - Я - убийца?
- Ты солдат.
И Баки не нашелся, что возразить.

Он нашел фройляйн Кунце в прицел. Та сидела в ложе одна, сложив руки в белых перчатках на коленях.
Рядом на столике были фрукты и бокал с чем-то ярко-оранжевым. Морковный сок, - понял Баки.
В прицел ее лицо было видно достаточно хорошо, он искал и не находил признаков возраста. Ни на лице, ни в прическе, собранной из белокурых локонов, ни в ярко-голубом платье - рукава буфами, белые бантики и розочки, ни даже в выражении лица. Оно выражало интерес к тому, что происходило на сцене, но интерес сдержанный, без детской восторженности. Маленькая леди с едва наметившейся грудью. Ученая-убийца? Да вот нихера не похоже.
Локти затекли от долго лежания в неудобной позе и Баки перевернулся на спину, прижимая винтовку к груди. В скудном освещении циферблат часов был плохо виден, но все же можно было отследить момент, когда большая стрелка почти достигла полуночи.
Джеймс перевернулся на живот, снова нашел её в прицел. Теперь она подалась вперед, уложив локти на перила ложи и смотрела на сцену во все глаза. Влажные, от сопереживания трагической развязке.
Зал зашелся в аплодисментах, и он нашел взглядом цель Стива - Маркуса Штольца. Тот хлопал вместе со всеми не больше пяти секунд, а после поднялся с места и направился прочь из зала. Торопился, видимо, к своей Кармен.
А Берта Кунце стояла в ложе и хлопала с таким восторгом на лице, какой бывает только у детей.
Я не убийца. Я солдат.
Выстрел был совершенно беззвучным. Первая пуля-игла прошила голубое платьице четко напротив сердца и Баки в какой-то момент показалось, что он промазал - ни крови, ни вскрика - ничего. Но в следующий момент она открыла рот, но если и ойкнула, то голос потонул в шумящем море из хлопков и криков "Браво!", шагнула назад, опускаясь в кресло и глядя растерянно по сторонам. Он прицелился и выстрелил во второй раз.
Дернулась. Затихла. В прицел он видел широко раскрытые остекленевшие глаза девочки, которой едва ли можно было дать больше четырнадцати.
Внешность обманчива, да?..
Он не захочет этого знать.
Баки выполз из укрытия, спустился вниз, тут же спрятал винтовку в чехол, закинул за спину.
Актеры все еще оставались на сцене и надо было убраться с глаз. Проводник ждал у лестницы, тут же повел на улицу, в машину, припаркованную у черного входа.
- Где... мой напарник? - спросил Баки, вдруг осознав, что не может позволить себе назвать его по имени. Вот не выходит.
- Надеюсь, скоро будет, - ответил тот, - Хотя бы один из вас должен вернуться. Ждите здесь, месье.

Это были самые долгие десять минут в его жизни.

На обратной дороге с миссии - безупречно выполненной миссии - Баки успел еще раз сожрать себя изнутри, рисуя мысленно картины одна другой красочнее - и как он рассказывает Стиву все, и как на очередной миссии подставляется под пули - ах, медаль и звание героя посмертно, и еще куча бреда, подобающая скорее пятнадцатилетнему пацану.
Но Роджерс сам утащил его поговорить. Поговорить. это в последнее время случалось с ними слишком часто, и слишком часто градус отношений сменялся от "лучшие друзья навек" до "глаза б мои тебя не видели". Как-то это все было нездорово, и Гейб был прав, стоило разобраться.
Только как тут разберешься-то?
Баки поднял на Стива взгляд, обреченно понимая, что смотрит, как побитая собака.
Стив все же нашел в себе силы перенять вину на себя, сделать вид, что дело совсем в другом, и - отлично! - зная Баки с десяток лет придумал себе черти что и вдруг не привык обсуждать с ним личное. Боялся насмешек. Конечно, Барнс не возьмет приз "друг года", но не настолько уж и кретин, чтобы насмешничать над первым опытом единственного человека, стойко терпевшего все его фортели вот уже черт знает сколько... а, да к черту. Это все потому, что Стив слишком хороший и сам предлагает Баки вариант, при котором сам продолжает делать вид, будто не в курсе. Дает второй шанс.
Только что ж с таким трудом-то взгляд синий от земли поднимается, что ж так ходят желваки на скулах.
Баки усмехнулся. Грустно, без насмешки. Он протянул бы снова руку, чтобы коснуться плеча или шеи, но слишком свежо в памяти было воспоминание о злости и отвращении в голосе друга.
Оставлять все в состоянии "давайте сделаем вид, что все по-старому" было, конечно, заманчиво, но военное время не терпит полумер и ты либо доверяешь, либо не доверяешь. Либо принимаешь, либо нет. Иначе никак. Время белого и черного, господа, серость останется в окопах и будет засыпана землей. 
- Ты совсем не умеешь врать, Стив, - с горечью в голосе произнес Баки.
Ну, давай. Добивай уже. Не тяни.
...и вскинуть взгляд, как встать из окопа в полный рост - под пули.

В голове раздавался звон, сквозь который он едва слышал слова друга, но смысл - улавливал. Мир крутанулся вокруг своей оси несколько раз и снова стал на место, оставив Баки с кружащейся головой, звоном в ушах и горящим лицом.
Это было слишком... чтобы так вот взять и поверить полностью. С доверием у него в принципе были проблемы - сложно доверять другим, когда и себе-то не доверяешь, впрочем, Роджерс - другое дело, только вот Баки всегда оставлял вероятность, что все неправильно понял. Однако сейчас было бы очень сложно растолковать слова Стива иначе.
Ревность прежнему Стиву свойственна не была - или Баки что-то упустил? В любом случае, тот, должно быть, считал себя не вправе заявлять права на все время лучшего друга, полагая, что мало что может дать взамен. А теперь. Прорвало. Впрочем, не его одного.
Поздравляю мистер Барнс, из-за ваших айнэнэ Капитан Америка с ума сходит, вам не стыдно?
Стыдно было. Но не потому.

Баки засмеялся.
- Ну ты и придурок, Стив, - вместо ожидаемой насмешки в голосе и во взгляде было облегчение, какого Роджерс раньше от Баки не слышал и не видел. Сержант шагнул вперед, крепко обнял друга, утыкаясь подбородком за плечо, сминая ткань куртки в пальцах левой руки, а правую укладывая на шею сзади. Сердце колотилось, будто норовило прорвать грудную клетку и вырваться наружу.
- Да куда я от тебя денусь? - пробормотал он, отстранившись немного и глядя в глаза друга,  - Я же с тобой. До конца. Помнишь?
Даже сквозь слои одежды он чувствовал, как бьется сердце друга, и чувствовал тепло его руки на своем плече.
Холодная осенняя ночь вдруг перестала казаться холодной и Баки неловко отстранился, скомкано хлопнул Стива по предплечью, улыбнулся неловко - уголки губ подрагивали от пережитого напряжения, а скулы и уши горели, хорошо, что в темноте не видно.
- Только прошу учесть, капитан, что я не подарочек, и от всего моего внимания ты через пару суток взвоешь, - он подмигнул ему, - Пойдем?.. - он кивнул в сторону ожидавшей их машины. Задерживаться после миссии для выяснения отношений, когда в кузове пленный гидровец... ну, героям, наверное, все можно, но ему самому надо слегка отойти от шока, проанализировать получше ситуацию и остудить голову. А то напридумывал себе, понимаешь, поспешил порадоваться, а ведь основная-то проблема не решена. И не решится. На это даже надеяться не стоило.

Совместно со Стивом

В кабак Баки не хотелось. С одной стороны стремно было бы узнать, что Райян погиб, с другой стороны не менее стремно было бы увидеть его там живым.
Ирландская удача не отказала О'Райли - сидел себе живехонек среди только слегка проредевших рядов своих соратников, пил эль и сначала вполне мирно поприветствовал Баки приподнятым стаканом.
А Баки ощущал себя - впервые! - неловко в кабаке. Бледность его, вроде, никому в глаза не бросилась, и хотя он пытался балагурить в обычной своей манере, от желания немедленно удрать избавиться не удалось. Он сидел рядом со Стивом, касаясь плечом его плеча - народу за столом было много, и тактильный контакт вполне обусловлен нехваткой пространства. Все в порядке.
Джеймс целенаправленно пытался напиться, проигнорировав эль и начав сразу с виски, но безрезультатно. Через стол он видел, как Райян пытается не отставать, но его алкоголь как раз брал.  Сержант ловил на себе его взгляды слишком часто, чтобы это могло обещать спокойный вечер и "не было ничего".
Возможно, вечер и остался бы спокойным, если бы Роджерс, не будь дураком, не спросил, не знакомы ли они с британцем.
- Знакомы, - ухмыляясь, ответил британец вместо Баки, глядя ему в глаза.
Баки захотелось его стукнуть. Желательно, прикладом автомата в лоб.
- Да, - быстро добавил Баки, - Они квартировались в той же деревне в Италии, помнишь? Это же их полк нам тогда эль достал. Вот Райян там сержант. Вы с ним тоже знакомы, если помнишь.
На лице британца появилось скучающее выражение, мол, ну да, знакомы, и что с того.
- Прости, Райян, - улыбнулся Стив, чуть сощурившись. - Кажется, тот день совсем выпал из моей памяти, - он перевел взгляд на Баки, улыбнувшись шире и чуть подтолкнув его плечом.
- Неудивительно, - фыркнул Райян, отхлебнув еще глоток виски из своего стакана, - Тебя отвлекла роскошная женщина.
Это определенно не закончится хорошо, - понял Баки.
- Да, - процедил сквозь зубы он, буравя британца злым взглядом, - И ты пропустил все веселье. В таверне было очень здорово.
Он очень пытался намекнуть британцу, что в таверне, блядь, было здорово. В таверне. Блядь.
Не сработало - но не потому, что тот не понял, судя по всему. Судя по всему - очень даже понял. Но не внял.
Райян ухмыльнулся насмешливо, развел руками.
- Да. Было здорово. И можно было бы повторить. Да, Баки? Может быть, на сей раз Кэп к нам присоединится? - еще глоток виски, взгляд на Стива, - что скажешь, Капитан Америка?..
- Мы на войне, - сухо произнес Джеймс. На его скулах вспыхнул лихорадочный румянец, - Не время напиваться до зеленых чертей. И вас это тоже касается, сержант.
- А кто говорит про напиваться?.. - вскинул брови О'Райли.
Это было слишком. Все было так хорошо в последний месяц, а теперь этот... мудак грозил перечеркнуть все.
Стив - Баки видел боковым зрением - начал хмуро поглядывать на обоих в легком недоумении, но по его взгляду видно было, что тон Райли ему совсем не по нраву.
- А что было-то? - спросил он у Баки, намеренно не глядя на британца.
- Танцы на столах, - улыбка на лице Баки могла обмануть кого угодно, но Стива, если бы тот подключил внимательность - вряд ли. - Может быть, пойдем уже? - чувствовалось, что от "немедленно подорваться и уйти" его сдерживал лишь сидящий на месте друг. Или, возможно, нежелание оставлять его один на один с пьяным британцем, который, черт побери, говорил, что они больше не встретятся.
- Танцы. На столах. Именно, - О'Райли залпом допил свой стакан.
- Я устал, - обратился Баки к Стиву, так же намеренно не глядя на Райяна и поднимаясь с места, - Пойдем отсюда.
Роджерс, проследив взглядом движение Баки, тоже поднялся из-за стола, бросив недовольный взгляд на Райяна.
- Да, мы пойдем, пожалуй. Хорошего вечера, сержант.
- Рад, что у вас все хорошо. Не за что, Баки, - донеслось им в спины.
- Не обращай внимания, - пробормотал Баки, когда они уже вышли из бара. Уши горели, как и лицо, и больше всего он желал, чтобы завтра же их отправили на какое-нибудь задание.
Стив остановил Джеймса, придержав за плечо:
- Что это вообще было?
Когда Стив коснулся его плеча, он ощутимо вздрогнул, но не отстранился. Не стоило Райяну появляться здесь. Не стоило им задерживаться там так долго. Сразу надо было уйти.
А теперь остается только врать - благо, у Джеймса это получалось куда лучше, чем у Стива.
- Ирландский юмор, должно быть, - безразлично отозвался Баки, спрятав руки в карманы форменных брюк. Повел плечами, поджал губы.
- Ну конечно, - фыркнул Роджерс. - Я видел, как он на тебя смотрел. Мне стоит начинать волноваться?
- О чем? - Баки облизнул пересохшие губы, глядя снизу вверх не то с издевкой, не то со страхом.
- О твоем здоровье, - усмехнулся Стив. - Ты явно ему насолил. Не знаю, что за танцы на столах вы устраивали в баре, но могу догадаться, что он тогда упал и отшиб себе все манеры. Ладно, пойдем. А за этим сержантом я пригляжу.
- Лучше не надо, - совсем уж тихо пробормотал Баки, направляясь вслед за Стивом в сторону казарм.

По дороге их перехватил прихрамывающий приятель Стива - Адам, мать его, Блит. А Стив будто бы не увидел несчастного и почти умоляющего взгляда своего - типа! - лучшего друга.
Поговорить надо с Блитом, ну да. А Баки же устал. Ну да.
В казарму Баки отправлялся медленно, уверенно и торжественно. Почти как в камеру смертников.

Спать. Смеетесь? Баки добросовестно выполнил все необходимые ритуалы - душ, бритье, даже форму снял, забираясь под одеяло, в кои-то веки, а не падая поверх него в чем был и как был. Но спать... да. Смеетесь.
Ожидание казалось вечностью, хотя входная дверь хлопнула меньше, чем через час.
Уханье собственного сердца - в груди, эхом - в висках. Баки приподнялся на локте, вглядываясь в силуэт Стива.
- Что он тебе рассказал? - голос не повиновался ему и фраза вышла сиплой, сдавленной.
- То, что заставило меня поверить в то, что я действительно слеп и многого о тебе не знаю, - пожал плечами Стив. - Пригрозил мне, что потеряю тебя. Потому я и здесь. Чтобы не потерять.
Баки показалось, что сейчас все взорвется. Башка, сердце, долбанный мир. Это все не помещалось в понимание, это было ирреально, это... Невозможно же, да что вообще творится-то, а?!
Он сел на постели, устроил локти на согнутых коленях.
- Если ты... Если ты пришел с этим ко мне и не... Не отталкиваешь, то и не потеряешь, - рука, протянутая в пустоту, темноту, надежду встретить тепло ладони, вместо холодного воздуха, - потому что я-то точно тебя потерять не хочу, - в коротком и нервном смешке Баки слышался судорожный полу-вдох полу-всхлип.
Стив сжал ладонь Баки в своих ладонях. В обеих сразу.
- Потому и молчал? Сомневался во мне?
Нет, невозможно. Просто не-воз-мож-но. Но принять получается.
...да хоть чашу с ядом из этих рук.
- Да ладно, согласись, это не то, о чем можно рассказать так просто "кстати", - смех у Баки был все еще нервным, почти истерическим, но тихим. Он потянул руку на себя, притягивая и ладони Стива, ткнулся в них горячим лбом, выдохнул, будто - не ладони, а холодное полотенце на раскалывающуюся голову, - Ты просто... Я не хотел, чтобы ты... Знаешь, страх потерять тебя сильнее, чем... Чем всё. - он путался в словах, в мыслях, да и в желаниях тоже путался. Как будто под рождественской елочкой вместо игрушечного пони - живой единорог. А ты ни разу не был хорошим мальчиком. И радостно, и не верится.
- Ты же просто... Очень. Ну. Правильный. Вот я и думал, что лучше тебе не говорить. Думал, тебе так будет проще. Прости, - выдохнул он, - Прости, что не поверил в тебя.
Стив взволнованно выдохнул, будто эхом.
- Больше никаких секретов, ладно?
Баки отстранился, но рук Стива не выпустил. Даже в темноте ощущалось, как он напрягся. Больше никаких секретов? Они вообще об одном и том же говорят?
- А дальше - что? - Барнс задержал дыхание.
- Это я тебя хотел спросить,  что дальше, - улыбку Стива он услышал, не увидел, - Но не буду.
- Почему? - Баки, сам того не замечая, сжимал пальцы друга в ладони слишком крепко.
Он будто бы снова тонул - все чувства били тревогу - "что-то не так, ты спишь, чувак, проснись!", но поверить сначала в то, что все хорошо, а теперь - что нет, было бы слишком.
Ну, дай мне хоть слово, хоть пол-слова, хоть намек, что не просто принимаешь таким, какой есть!..
- Потому что боюсь, - будто бы услышав его мысли, Стив нервно сглотнул и, вытащив ладонь, осторожно провел ею по волосам Баки. - Боюсь знать больше, чем знаю, и загадывать наперед.
И на этом простом и бесхитростном движении - всё. Сердце пропустило удар, второй, зашлось еще пуще прежнего. Окружающая реальность - чёрт с ней, война, не война, и с ней тоже чёрт. Да чёрт с ними со всеми. Ну и дураки же оба. Баки дернулся вперед, обнял - крепко, слишком крепко, ткнулся лицом в шею, выдохнул рвано.
- Ты... Ну зачем, ну откуда ты такой, а.
А ведь, с-собака, потихоньку, помаленьку, капало. Накапливалось. Тощий шкет, слишком глупый, чтобы избегать драки - да, было дело, и Баки за всеми своими на смешками забывал упомянуть, что восхищался идиотическим и самоубийственным этим упрямством. Если один раз побежишь - всю жизнь потом бегать будешь. Так, кажется, он говорил. Да не кажется. Точно так. Въелось в память. И все эти походы по военкоматам... Нет, раньше, много раньше Стив стал частью жизни, частью самого Баки, да так, что без крови уже не оторвать. А потом все изменилось, но осталось прежним, но изменилось, и все вдруг стало слишком сложно, страшно, непонятно.
Жарко.
Чёрт.
- Я тоже боюсь, - признался Баки куда-то в шею друга, вдыхая запах мыла, крема для бритья и невозможных здесь яблок в карамели.
Ну хорошо. Капитан способен первым лезть в самое горячее пекло, но едва ли сам может пригласить кого-то на танцы. Он провел ладонью по коротким волосам Стива  и, снова задержав дыхание, коснулся губами самого края мягких губ.
...вот вам и маленький, локальный, апокалипсис, после которого уже ничего не страшно. Хоть с петардой на Красного Черепа.
Стив сжал в своих ладонях плечи Баки и замер, словно решая для себя, оттолкнуть его или, наоборот, прижать к себе. Напряженно выдохнув, он поймал  в темноте губы Баки и просто коснулся их своими, как будто примеряясь к чему-то новому. Через пару секунд он отстранился, выпустив и так полумертвого от переизбытка эмоций Джеймса из своих рук, и очень вовремя: сперва послышались шаги, а потом открылась дверь.
- Опять эти двое никак наговориться не могут! - усмехнулся Гейб, пропуская вперед Тима.
Никогда Баки не был так близок к убийству невинных.

Стив уснул почти сразу, а Баки не спалось еще долго. Он лежал на кровати, всматриваясь в потолок и прислушиваясь к дыханию команды. И капитана.
Было ощущение, уже почти забытое, что он пьян. Разве что "вертолетов" перед глазами не хватало, стоило смежить веки. Что это было? Что будет дальше? Чего ждать от Стива, который все же изменился гораздо больше, чем можно было бы предположить? Отдавал ли Стив себе отчет в своих действиях? И как далеко готов зайти - и как далеко готов зайти сам Баки, и не стоило ли оставить все как есть - шатко, хрупко, но - нормально?
Вопросов был целый ворох, и ответов на них Баки не находил.

Вместо ожидаемого морального похмелья наутро пришло хорошее настроение и даже уверенность в том, что день будет хорошим. Стив улыбался ему. Как раньше - и все-таки в этой улыбке чудилось что-то новое, вопрос только в том, было ли оно там на самом деле или Баки просто принимал желаемое за действительное.
Остаться наедине он и хотел, и боялся одновременно, но повода и не предоставилось: после утренней разминки, завтрака и тренировки, аккурат перед обедом нарисовался летучий Голландец Филлипс.
Его явление обычно было сопряжено с миссиями и этот случай исключением не стал. "Ревущих коммандос" отправляли в горы - в одном из дотов окопался небольшой отряд врага, вооруженный парой волшебных пушек от ГИДРЫ. Проблема номер раз - дот над дорогой и все грузы и войска, идущие через перевал, подвергались обстрелу. Проблема номер два - дот высоко в горах и построен на совесть - подорвать можно разве что очень мощной бомбой... да и то - сойдет лавина, хрен нам и союзникам, а не дорога.
Так что задача - пробраться мимо пушек, зайти в дот и добить недобитков. По данным воздушной разведки их там никак не больше десяти, но местоположение дота и его укрепления позволяют успешно оборонятся. Однако, конечно же, Капитан Америка и его команда справятся с этой задачей.
По этому поводу в часть приехали журналисты и несколько часов снимали, как "Ревущие коммандос" чистят оружие, готовят снаряжение и рассматривают карту на капоте генеральской машины.

А теперь Баки стоял у подножия горы, на которую им предстояло зайти с обратной стороны, чтобы незаметно проникнуть в бункер. Австрийские горы были покрыты снегом почти круглый год, а сейчас, в ноябре, снег сыпался еще и с неба, ранний, мелкий, колкий.
Наконец-то их провожатые уехали, а для группы уже, кажется, стало привычным, что Кэп и Баки вечно рядом и в некоем подобии тактильного контакта, так что можно было, не смущаясь, толкнуться плечом в плечо, что Баки и сделал.
- Что думаешь? - спросил он у друга, не уточняя, что имеет в виду. Миссию? Вчерашний вечер-ночь?

Баки заулыбался в ответ. Он услышал то, что хотел услышать, и воспринял эти слова как подтверждение - да, помню, да, принимаю, да, все будет хорошо, мы справимся со всем.
В это все по-прежнему сложно было поверить, но сейчас, вдыхая морозный горный воздух, он, пожалуй, позволил себе эту веру.
- Справимся, Кэп, - сержант подмигнул ему, сглаживая официальное "Кэп". Устремил взгляд на укрытый снегом пик, который им предстояло взять.
Воевать не хотелось. Но был ли выбор?

...они не справились.
То есть, конечно, что посчитать за "справились". Баки считал, что "справились" - это чистая и быстрая миссия без потерь и серьезных ранений, а в этот раз не вышло. Гейб получил несколько пуль в живот и грудь, транспортировка была бы невозможна, а первой медицинской явно было бы недостаточно, но в лаборатории, которая обнаружилась под наземной частью дота, один из ученых на плохом английском заверещал, что окажет помощь раненому, если ему оставят жизнь.
И по полному мрачной решимости взгляду Тима все поняли, что немецкого медика к Гейбу допустить придется.
Контроль над операцией перенял Тим, ассистировать пришлось Джиму.
Находиться в сильно пахнущей медикаментами и озоном лаборатории Баки не мог. Глядя на эти лампы, бесконечные колбы на подставках и стол с ремнями, он не мог не вспоминать о том, как был в плену сам, а эти воспоминания едва ли можно было назвать приятными. 
Баки сухо сглотнул, оглядываясь с выражением почти затравленного зверя, и глубже в комнату заходить не стал. Нет уж, хватит опытов и уколов.
Операция явно обещала затянуться. Несколько пуль вытащить - это вам не забор покрасить.
- Эй, Кэп, раз тут все под контролем, может, пройдемся по базе? - тихо предложил Баки другу, подозрительно косясь на готовящего Гейба к операции немца,  - Может, тут найдется пара-тройка интересностей для полковника. Не хочу здесь торчать. Жутко. - уже тише добавил он.

- Мало что, - повторил Баки, чуть вздрогнув от волны теплой дрожи, прошедшейся по позвоночнику, когда  широкая ладонь опустилась на плечо.
Теперь все воспринималось слегка не так, как раньше. Будто бы весь мир сместился на полтора градуса, а сам Баки - нет, и надо было догнать этот мир, или себя, или он еще не понял.
- Больше ощущения. Такое. Не важно. - он мотнул головой, вдруг развернулся лицом к Стиву и обнял его - крепко, прижимая к себе за талию и шею, утыкаясь лицом в плечо. Не так, как раньше. Как-то... иначе. Особенно.
Ему хотелось сказать многое. "Я рад, что ты пришел". "Я рад, что ты есть в моей жизни". "Я рад что ты мой друг". Все оно звучало - одновременно - как признание и как фальшивка. Потому Баки просто молчал, и надеялся, что Стив сам все понимает.
Роджерс от объятия резко выпрямился, словно на построении, и в каждом его мускуле ощущалось напряжение. Пара секунд неопределенности - и, выдохнув без облегчения, он аккуратно опустил ладони на спину Баки.
- Ты знаешь, что если захочешь рассказать, как все было, я всегда готов тебя выслушать, - Стив замолчал, но вскоре предложил: - Может, пойдем отсюда? Не хочу, чтобы ты переживал из-за... этого.
- Спасибо, - отозвался Баки как-то безразлично. Ему не хотелось об этом ни вспоминать, ни говорить. Хотелось... ну вот сейчас тоже сойдет, да.
- Тут хотя бы воздух свежий, - пробормотал он, не разжимая объятий, - Давай еще побудем здесь.
До него начинало доходить - медленно, но верно, а еще, пожалуй, потом будет больно. Но пока Джеймс не хотел об этом думать. Он хотел еще немного побыть в заблуждении. Позволить себе думать, что... а, ладно.
Склонив голову, Роджерс прижал теплую щеку к уху Баки.
- Как скажешь, - проговорил Стив и, выдержав неловкую паузу, добавил: - Тебе не кажется, что каждый раз, когда мы остаемся наедине, всегда все оканчивается объятиями? - грудь дрогнула от немного нервного смеха.
- А это плохо? -  отозвался Баки, проводя рукой по спине Стива. Вполне дружеский жест, почему нет.
- Н-нет, не думаю, - от смеха не осталось и следа. - Просто это кажется мне забавным, - только выглядел и говорил он так, словно ему вовсе не было забавно на самом деле.
Роджерс перенес руку на плечо Джеймса, вцепившись в него пальцами, словно для того, чтобы удержать его от дальнейшего приближения к себе.
- Баки, пожалуйста... - тихо и как-то жалобно проговорил он. - Пойдем отсюда. У нас ведь... задание. Гейб...
Баки чуть отстранился, убирая руку с плеча друга, но оставляя -  на талии, уложил раскрытую ладонь напротив чужого серда - чуть левее звезды на груди. Поднял взгляд - необычно серьезный, пристальный, цепкий. Некоторое время он молча смотрел на Стива, а потом просто убрал руки и отступил.
Ему самому казалось, что понял всё. Это "всё" превышало возможности болевого порога, поэтому не ощущал он ничего, кроме засевшей под сердцем иглы. Тупая, ноющая боль.
К черту.
- Да. Конечно. Пойдем, - с голосе никаких эмоций не было, равно как и на лице. Баки поправил ремень "Томпсона" на плече и первым направился обратно в сторону бункера.

Отредактировано Bucky Barnes (26.07.2014 19:17:12)

Баки замер, ощущая, как подгибаются колени и волна жара проходит по всему телу, даже вдохнуть забыл - несколько секунд стоял, вытянутый в струнку, а потом выдохнул, накрыл руки Стива ладонью. Поворачиваться он не хотел - а вдруг это все закончится, развеется, окажется галлюцинацией?
- Надо, - эхом выдохнул Джеймс, - Давай. Говорить. - А вот слова-то как раз не очень хорошо давались, сквозь кружащуюся-то голову и категорическую нехватку воздуха. И не в вентиляции тут дело, совсем не в ней.
Стив замешкался, явно не зная, с чего начать, но, собравшись, наконец, с силами, проговорил:
- Мне нужно признаться тебе... Этот британский солдат ничего не рассказывал, - Роджерс прижал Баки к себе чуть крепче, словно боясь, что от его слов тот вырвется из объятия. - Точнее, да, он мне сказал, что я ничего не понимаю и что в конце концов потеряю тебя. Но ничего больше, - взволнованно выдохнув, он замолчал и продолжил после напряженной паузы: - Он явно тебя задевал своими словами, и я... подумал, что проще будет, если скажу, что я в курсе. Но я по-прежнему мало что понимаю. И, кажется, и правда рискую тебя потерять.
- Да не столько в британце дело... - качнул головой Баки.
В нем, конечно, тоже. Выходит, Стив не знал, что связывает его лучшего друга и британца - у Баки отлегло от сердца, но он понимал, что рано или поздно все тайное становится явным.
...надо повернуться, повернуться, в лицо посмотреть, черт, для этого надо выпутаться из кольца рук, а кто знает, может этот подарок первый и последний?
Взрослый блин, мужик, двадцати трех лет от роду, а ведет себя как выпускница! Это разве Роджерс тут дока по тому, как люди трахают друг другу мозги и зовут это отношениями? Нет, Роджерс вообще социально не адаптирован, надо в свои руки все брать, как раньше, а не хныкать, что... Не хныкать, короче.
Баки вздохнул и развернулся лицом к Стиву, сцепил правую ладонь на выемке между плечом и шеей. Улыбнулся, хоть и без обычной своей беспечности.
- Стив. Забей на британца. Это сейчас не важно. Скажи мне ты, - он сделал акцент на слове "ты", глядя в глаза друга и сжимая пальцы чуть сильнее, - Кто я для тебя? Только друг или... Не только?
Да, было страшно, неловко, нервно. Но лучше так, чем продолжать мучаться от неопределенности и неизвестности, между надеждой и полной ее отсутствием. Это выматывало все нервы. Да, конечно, война идет, но... когда? Когда, если не сейчас, когда жизнь может оборваться в любой момент, когда, если не сейчас хватать её, чувствовать каждый момент, ощущать вкус?
Стив растерянно посмотрел на Баки, жалобно приподняв брови. Он расцепил пальцы за спиной Джеймса, но не выпустил его из своих рук.
- Не знаю, - покачал он головой. - Откуда мне знать? Откуда мне вообще знать, существует ли что-то, кроме дружбы?
Он, конечно же, имел в виду Пегги, с которой у него так ничего и не произошло, и явно из-за него.
Баки вздохнул. Он всегда так вздыхал, когда надо было что-то объяснять Стиву что-то, что тот не понимал. Например, о девушках.
- Давай так. Если "нет", то просто выбросишь из памяти следующие пять минут. И как будто бы их никогда не было. Сможешь?
Стив распахнул глаза, взволнованно выдохнув. Он явно не ожидал такого вопроса, а то и любых вопросов, которые были бы адресованы ему.
- Ч-что... - прикрыв глаза и мотнув головой, Роджерс нервно вжал пальцы в туловище Баки. - Подожди. А если "нет"? Что будет, если "нет"?
- Если "нет", то ничего не будет, - пожал плечами Баки, которому стоило сейчас огромных сил скрывать охватившее его волнение, - Просто забудем об этом. Смотри. Сейчас будете небольшой эксперимент. После него ты скажешь "да" или "нет". Если это будет "нет", то забудешь о нем. Это - сможешь? - он улыбнулся. Как когда спрашивал у друга, может ли тот не не влезать в драки хотя бы с теми ребятами, которые его в два раза больше.
- Наверное, да, - сказал Стив медленно, явно оттягивая момент "эксперимента". - Да, - сказал он уже более решительно. - Я готов.
Как солдат перед построением. Всегда, мать его, готов.

Сержант Джеймс Бьюкенен Барнс, вы отдаете себе отчет в своих действиях? Отвечать готовы? Перед собой, перед другом, перед нацией, черти её дери?! Вы рискуете занять лидирующее место в позиции "как проебать всё за пять минут", сержант Барнс. Осознаете?
Стоят все эти риски призрачного шанса получить...
Всё.
...пожалуй, стоят.
Несмотря на всю решимость, он все-таки волновался. Подрагивала ладонь, огладившая щеку Стива, сбилось сердце с ритма, когда он придвинулся еще ближе, смешивая дыхание - так, что даже у не слишком-то искушенного Роджерса не могло остаться сомнений в том, что собирался сделать его лучший друг. Баки замер на несколько секунд, глядя в потемневшие из-за расширенных зрачков глаза капитана, медленно прикрыл веки и подался вперед, сокращая тот жалкий дюйм между их губами. Удар сердца, еще один, и он сместил ладонь к подбородку Стива, мягко надавливая большим пальцем аккурат над ямочкой и вынуждая приоткрыть рот.
...не торопиться. Медленно. Очень медленно. Не спугнуть.
И хотя Роджерс сейчас был выше, и ощутимо массивнее, Баки казалось, что он держит в объятиях все того же щуплого парнишку, которому никто не верил, что он старше самого Барнса на целых два года, и этого парнишку надо держать бережно и осторожно - хрупкий, сломать недолго. Поэтому вот так - забыв, как дышать, прихватить губами нижнюю губу, провести языком по верхней, поймать выдох, одновременно запуская ладонь в короткие волосы на затылке, скорректировать наклон головы, прежде, чем углубить поцелуй.
Сердце будто норовило пробить грудную клетку, он "плыл", но вместе с тем отчетливо понимал - этот первый раз может быть и последним.
Один шанс из тысячи, что будет иначе.

Отредактировано Bucky Barnes (27.07.2014 04:20:03)

Стив Роджерс всегда удивлял его, хотя, казалось бы, давно пора привыкнуть к тому, что удивляться рядом с ним - нормально.
Баки ждал какой угодно реакции - от резкого отторжения и до залитого румянцем лица, но -  он же имел дело с Роджерсом! Что тут еще скажешь.
За главенствующую роль еще придется побороться, - запоздало осознал Баки, когда нечеловечески сильные руки стиснули его в объятиях, а поцелуй, который он так старался сделать правильно-первым стал жестким, почти злым, и... все равно чертовски возбуждающим. Вовремя Стив, все-таки, остановился и отступил на шаг.
"Да" прозвучало как вполне трезвое решение, подтверждающее это самое "да", выраженное без помощи слов. Кажется, тем же взглядом Кэп сегодня смотрел на эту самую гору.
А взгляд самого Джеймса был подернут шальной поволокой, как раньше - в танце или после нескольких порций виски, и дыхание вырывалось из чуть приоткрытых губ. Он сполз с края стола, на котором сам не понял, как очутился, поправил воротник синей куртки.
"Пересмотрим решение"?..
Он склонил голову к плечу, едва заметно щурясь и вглядываясь в глаза Стива, будто пытался мысли прочесть "правда, что ли?...". Не то усмотрел действительно что-то, не до сам додумался - дернул углом рта в улыбке, кивнул. Как вызов принял.
Хотелось повторить, и если будет также охрененно... покурить, что ли.
Но, хорошего понемногу. 
- Как пожелаешь, - пряча улыбку за кивком, ответил Баки, - Как пожелаешь, - как будто бы одного раза было мало, добавил он, проходя мимо Кэпа в сторону коридоров. И в его голосе - впрочем, это уже как обычно - могла почудиться какая-то двусмысленность.

Зашифрованное сообщение на базу Баки-то передал, но не слишком надеялся на медика на парашюте. Высшее командование вряд ли будет рисковать самолетом с экипажем и хорошим медиком ради спасения жизни чернокожего парня - пусть он и один из Коммандос. Подберут потом Кэпу нового, правильного цвета. Барнс не страдал никакими расовыми или религиозными предрассудками, но не все были столь же толерантны - это он знал наверняка.

Когда они со Стивом зашли в лабораторию, Гейбу уже накладывали швы.
- Жить будет? - спросил Баки на английском, четко разделяя слова, чтобы немец его понял.
- Да, да, - с готовностью закивал похожий на черепаху доктор, ловко продевая кривую иглу между двумя сведенными кусками кожи, - Он очень хорошо перенес операцию!
- Это хорошо, -  Он говорил абсолютно спокойно. Будто это не враг перед ним стоял.

Джеймс дождался, пока черепаший доктор снимет перчатки и очки, а его коллега отойдет на безопасное расстояние от стола с перевязанным Гейбом.
Два выстрела прозвучали с интервалом в секунду, тела же рухнули на пол почти одновременно.
- Что?.. - он опустил руку с пистолетом и обвел Коммандос совершенно невинным и ничего не понимающим взглядом, остановившимся на Стиве, который, кажется, был шокирован не меньше остальных, - Ты же сам сказал... - нахмурился, вспоминая слова капитана на обнаруженном могильнике. "Как только подлатают Гейба - без зазрения совести перестреляю...". Ну и что Баки не так сделал, называется?..

Отредактировано Bucky Barnes (27.07.2014 22:36:28)

Капитан не ходил с ними к Гейбу.
Зря, пожалуй, Габриэль был частью команды и нуждался в поддержке не только соратников, но и того, за кем поклялся следовать до победного конца, но Баки, как хороший сержант, сумел найти слова, чтобы убедить раненного - это не Кэпу плевать, это его отчеты писать заставляют, едва ли не на трех языках - английском - для высшего командования, плохом английском - для Филлипса, и языке томных взглядов - для Пегги Картер.
Баки само поразился тому, с какой легкостью записал Пегги в предмет кэповых воздыханий. Но бардак в истинном положении вещей грел душу, как и то, что об этом бардаке никто, похоже, не догадывался. Вот пусть дальше так и будет.
Когда их выдворили из лазарета за шум и непринужденную атмосферу глумливого веселья, было принято решение направиться в казармы, где немедленно приступить к зачистке запасов местного коньяка и азартным играм. Мало кого, казалось, смущало позднее время - между заданиями у них были времена затишья, и все они уже привыкли к тому, что на рядовые задания их не посылают.
Не узнать силуэт Капитана даже в скудном освещении было невозможно.
Сердце будто споткнулось, зашлось чуть быстрее, но Баки не сделал попытки начать разговор - все равно это уже сделал за него Тим, пригласив капитана присоединиться к команде и проверить, насколько хорошо выходит блефовать в покер.
Стив отказался, сославшись на друга в госпитале.
"Приятель. Блит, значит. Не Гейб. Эх ты..." - это читалось и грустном взгляде Тима, и в мрачновато-веселом - Баки. "Устал, значит. Супер-солдат, устал, ну да, верим, охотно верим".
Баки пропустил команду вперед, и, проходя мимо Стива, коротко и мягко хлопнул того ладонью по груди, заставляя остановить шаг. 
- Да неужели?.. - насмешливо и как-то тягуче произнес он, поднимая на друга почти черные в темноте глаза и заламывая бровь, но тут же хмыкнул, разбивая деланное удивление оттенком разочарования, - Ты научился сбегать, Стив. - еще один хлопок, почти сочувственный, по плечу.
Ладно, мол, беги.

Отредактировано Bucky Barnes (27.07.2014 23:55:01)

"Я тебя жду, придурок", - чуть было не ляпнул Баки, но прикусил язык, поджал губы, глядя мрачно и хмуро.
Отмазки капитана проверки логикой - ладно, его, Баки, логикой - не выдерживали.
Что должно произойти, чтобы Стив, по его словам, начал от друга бегать? Ну вот как минимум то, что днем в бункере. 
Глупо как-то выходило - они то и дело подпускали друг друга ближе, чем положено, тут же оба шарахались и спешили спрятаться каждый за своим. Баки - за бравадой, насмешливостью и подростковыми какими-то провокациями. Стив - за правильностью "нуяжекапитанамерика", отстраненностью и "делайчтохочешьэтотвоеправо". Демократия в действии, мать ее, в лучшем американском проявлении с отрицанием очевидного.
Баки не хотел ссориться. И провоцировать, на самом деле, тоже не хотел. Само как-то выходило. Ревность, пожалуй. Да, именно она.
Стива теперь тоже ждут, и если раньше выбора у него не было, то сейчас он определенно был и вместо того, чтобы отправиться с типа лучшим другом проведать раненного члена своей команды, а потом - приятно провести время в казармах с теми, кто, вообще-то, спину твою прикрывает... Ладно, если совсем начистоту, то вместо того, чтобы сделать, как говорит Баки, он идет по собственному пути. К этому привыкнуть оказалось слишком сложно.
Джеймс, в принципе, не слишком обманывался насчет своего характера и умственных способностей. Понимал.
Сейчас, глядя на Стива... точнее, Капитана Америку, Баки понимал, что именно делает не так. И понимал, как надо вести себя, чтобы "так". Мягче стелить, больше верить, отдать лидерство - не только в поле, в бою. На самом деле стать верной тенью и подставленным в любой момент плечом. Так и только так у него есть шанс сохранить эту... дружбу.
Ну да. Дружбу. Никого больше не интересовал Стив, никто больше не мог терпеть Баки. Встретились два одиночества. А теперь рычат друг на друга половину времени и боль от нанесенных словами ран скоро может стать раздражением.
Давай, чувак, ты сможешь.
- Я тебя тоже ждал, - пожал плечами Баки, будто бы успокаиваясь и смиряясь, - Захочешь поболтать или... просто посидеть и помолчать - зови.
Он махнул рукой и побежал догонять отряд.

- Несправедливо, Бак. Тебя и карты любят, и в любви везет, - Монтгомери разочарованно спасовал повышение ставки и отложил карты.
- Не, - Баки языком перекатил зубочистку из одного угла рта в другой, не отрывая прищуренного взгляда от расклада в своих руках, - Не везет.
- Тю, - красноречиво высказал сомнение в словах сержанта Дум-Дум.
- То, что многие девушки меня любят - еще не значит, что мне везет в любви, - философски заметил Барнс, наконец отвлекся от карт, посмотрел в раскосые глаза Мориты и бросил в центр стола монету, - Поднимаю ставку.
- Да ну тебя, - ворчливо отозвался Джим, выбрасывая карты на стол, рубашкой вверх, - Не играю я с тобой.
Баки засмеялся и перевернул свои карты.
- Ах ты ж!..
- Это худший расклад, который был!
- Жак, ты это видел?!
- Я был уверен, у него флэш!
- Заметьте, я честно сказал, что не везет, всего пол-минуты назад, - все так же смеясь, Баки сгреб себе выигрыш, с чувством успешно проведенной миссии, достал из пачки сигарету и закурил.
- Боюсь спрашивать, где ты научился так блефовать, - заметил Фэлсворт.
- О, - хмыкнул сержант, выдыхая дым через нос, - Припечёт - еще и не так научишься.

Мелочь, согласно традиции, отправилась в общую банку до следующего карточного вечера, а коммандос, предварительно хорошенько растопив печку - по койкам. В домике уютно пахло горячим деревом, дымом и сушеными яблоками, а разномастные кровати с разномастными же перинами делали временное пристанище отряда похожим на жилище гномов, которые с Белоснежкой.
Баки читал когда-то эту сказку Ребекке, а теперь вот вспомнил.
- Я пойду продусь, - сообщил Баки, складывая в карман пачку сигарет, зажигалку, несколько сложенных тетрадных листов и авторучку.
- Можешь писать письмо здесь, я обещаю не подсматривать, - Дернье постоянно мерз, и переносил свою
теплолюбивость на остальных членов команды, все время беспокоясь о том, не холодно ли им.
- Здесь мне что-то не пишется. Не волнуйся, не замерзну. Воспоминание о моей блистательной победе согревает меня, - Баки отвесил шутовской полупоклон у двери и удостоился дружного улюлюканья.

"Дорогая Ребекка!
Прости, что пишу редко и так мало. Почему-то кажется, что если я начну писать обо всем, что происходит здесь, частичка войны попадет в твою жизнь, в Нью Йорк, а мне бы этого не хотелось.
Но я попробую написать тебе что-то кроме "Жив, цел, здоров". Не думаю, что в этот раз получится, так что просто... попробую.
Когда я шел добровольцем на фронт, я, пожалуй, хотел войны. Она рисовалась мне каким-то испытанием для будущего героя, которое он неизменно пройдет с честью, достоинством, вернется весь в орденах и медалях за отвагу, целый, здоровый, не искалеченный. Теперь я понимаю, что это практически невозможно. Ты можешь в рубашке родиться и год без единой царапины отбегать, но надо быть совсем без души, чтобы - не искалечило.
Мда. Шансы этого письма быть отправленным тают просто на глазах.
Как проходят будни. Бесконечно долго. Молниеносно. Не знаю. Высшее руководство тупит, без указа нас никуда не могут перебросить, иногда указа приходится ждать неделями, даже несмотря на то, что наш отряд особенный или вроде того. Над нами Кэп, а над ним, кажется, только Б-г, да еще полковник Филлипс. Знатная парочка. 
Так вот, война. Тыл. Передовая. Тыл. Будни. Знаешь, если б я со стороны на это всё посмотрел еще пару лет назад, то решил бы, что все с ума сошли. Боевые действия под боком, пол-госпиталя кровью залито, и тут же - оркестр, медсестры брови угольком подводят, танцы, у всех какая-то личная жизнь. Теперь, правда, я это понимаю. Когда смерть так рядом, то понимаешь очень ярко - что если не сейчасжить, то - когда?..
(кусок текста вымаран)
Нацисты отступают, и, чуя свой конец, огрызаются вдвое яростнее.
Год назад они казались мне чудовищами, безликим врагом, которого можно только убить, а теперь я научился смотреть им в лица и понимать, что они - люди. Просто люди, сделавшие однажды свой выбор. Из ненависти, из страха, из корысти или невежества. Понятия не имею. И не хочу об этом думать. Так на самом деле проще.
Быт. Так. Кормят нормально. Поят тоже неплохо. Если эта херня не пройдет, когда - ну или если - я вернусь домой, можешь больше обо мне не переживать. Напиться у меня не получается. Остаюсь трезвым, сколько бы ни выпил. Ужасно скучно! Хотя, нет, не думай, ты девочка, тебе напиваться вообще не положено.
Я рад, что ты не пошла изучать медицину, как собиралась. Я рад, что тебя здесь нет.
Ты просила написать подробнее о Стиве, то есть Капитане Аме "

Баки закрыл ручку, не завершив слова, сложил исписанный мелким почерком лист вдвое, ничуть не заботясь о том, что чернила не просохли, сунул во внутренний карман кителя.
- Подкрадываться нехорошо, - не оборачиваясь, сообщил он. Протянул замерзшие пальцы к газовой лампе, едва горящей уже на столе открытой летней кухни, согревая их остатками тепла, - Но я рад, что ты все-таки пришел.
Сержант перекинул ногу через лавку, усаживаясь в пол-оборота к неслышно подошедшему со стороны казарм человеку, но взгляд поднял не сразу.

Отредактировано Bucky Barnes (28.07.2014 15:46:55)

Ну и слава Б-гу, что уехал, - подумал Баки, улыбаясь и этим зааааамечательным новостям и тому, что Стив пришел и вроде как сменил гнев на милость.
- Я всех обыграл. Жаль, ты не видел. Мне на последнем кругу такой расклад дрянной попался, что ничерта с ним слепить нельзя было, но по части блефа я все еще впереди команды всей, - улыбка Барнса стала шире.
"Хотя ты меня один раз обыграл. Хороший был блеф, ничего не скажешь, а я и повелся", - мысленно добавил он, но решил не портить момент язвительностью.
- Решил вот Ребекке написать. Она, кстати, о тебе спрашивала в своем письме. Ругала меня, что мало пишу о том, как тут все, - он пожал плечами, - А я даже не знаю, что и как писать. О том, о чем хотелось бы - нельзя, да и ни к чему ей, а все остальное выглядит... как-то уныло. Помнишь, я тебе письма писал, когда меня на лето увезли в Индиану, к бабушке? Вот теперь вычеркни из этого план построения плота и бегства в Ирландию, получится как-то так. Хотя, - он выпятил подбородок, вспоминая те письма более чем десятилетней давности, - Не, все равно тебе интереснее писать было. Правда, я выдумывал половину, ладно, почти все, но ты, кажется, сразу понял. - Баки засмеялся, вспоминая то лето и истории о подземном убежище, пиратском кладе и логове оборотней. Он тогда чуть ли не роман в письмах написал для Стива, которого в Индиану не пустили несмотря на все хорошие отношения между их родителями. Дорога, другой климат, необходимость принимать лекарства... тогда эта поездка точно была не про него.
Баки глядел куда-то поверх плеча Стив, на одному ему видимую точку - далеко в прошлом, улыбался чуть рассеянно, вспоминая и то лето с кучей исписанных тетрадок, и следующую осень, и зиму, половину которой после школы бегал на другой конец района в поликлинику, где лежал Стив с обострившейся астмой.
- Мда, - он встряхнул головой, вырвался, из пучины воспоминаний, убрал упавшие на лицо пряди, глядя на Стива уже взглядом серезным, внимательным и будто чуть настороженным.
Причины стали ясны тут же.
- Я хотел бы извиниться за сегодня, - несколько натянуто улыбаясь, пробормотал Баки. Он умел просить прощения, но ненавидел это делать. Строго говоря, удостаивались услышать извинения из его уст только Стив и мама. Да и то чаще всего он выкручивался так, чтобы примириться, но не вытолкнуть из себя этого "прости меня",  - Помнишь, ты тогда... ну, после Парижа, что говорил? Вот я то же самое... ну, ты понял, - говорить о своих чувствах он не любил не меньше, чем извиняться, и очень надеялся, что хоть растолковывать не придется, -  И не всегда получается себя в руках держать. Вот. А тут сначала Картер, потом этот... Блит. Нет, он наверное очень толковый парень, но сегодня был жуткий день и я хотел чтобы мы... не знаю, хоть обсудили эту миссию, хоть бы работу над ошибками провели. Гейба-то ранили, потому что без прикрытия сунулся, ай-й ладно, - прервал сам себя Баки, осознав, что начинает трещать просто чтобы заполнить неловкость, - Просто. Рядом. После такого дня. Вот и. Ну. Пф. - сержант развел руками, поджимая губы и как бы всей своей позой демонстрируя это самое "вот и ну пф".

Поначалу он напрягся, когда Стив подался вперед, но потом расслабился, левой рукой вцепляясь в ткань на кителе капитана.
Стив ухитрился упустить главное из того, что он, хоть и криво, но все же пытался донести. Не поговорить хотелось, точнее, не это было тут ключевым. Ключевым было - делить ни с кем не хотел. А доверия, видимо, не хватало. Или не хватало подтверждений, что это все не отражение военного безумия, не надуманная блажь, чтобы отвлечься от въевшегося во все окружающее запаха крови и пороха.

Почему?
Да потому что.
Анализируя собственные поступки и чувства, он сейчас и сам не мог понять - почему. Так. Обернулось.
Казалось, что просто в какой-то момент захотел стать для друга всем. И всеми. Раньше так было, а теперь не нашел других вариантов удержать Стива рядом, кроме...
...придумайте отмазку получше, Джеймс Барнс.
Не для него - для себя.
Для начала можно признать, что всегда нравились не только девушки. Да, до фронта это не заходило дальше взглядов и намеков с такими же "неправильными", но признать-то можно? Мысленно? Себе? Так, уже лучше.
Потом можно согласиться с тем, что Стив был единственным близким человеком еще в бытность свою тощим, смешным и абсолютно непривлекательным внешне. Он был рядом, он заглядывал в глаза с собачьей какой-то и тоскливой преданностью, он нуждался в нем, в Баки, в своем лучшем друге и это ощущение нужности было важнее и круче всех пиратских сокровищ и девичьих стонов. Быть единственным - не на словах, по-настоящему! - о, стоит попробовать и уже не сможешь отказаться. Так, хорошо, это, кажется, называется эгоизмом. Или, кажется, это называется "попал".  Баки пытался быть лучше, сильнее, быстрее - для Стива. Быть идеалом в его глазах, потому что если такой парень, как Стив, считает его хорошим, значит, так оно и есть.
Дальше.
Сам не заметил, как нуждаться стал не меньше нуждаться в друге, чем тот в нем. Разумеется, не показывал, но  "присел", как мексиканцы на листья коки. Возможно, это и есть дружба, но кроме Роджерса у него не было никого, с кем можно было бы проверить. Однокурсники в училище, сослуживцы в армии - все было не то, не так, просто приятная компания, Баки едва ли стал бы переживать, если бы кто-то из них подумал или сказал о нем нехорошо.
Дальше.
Фронт, чудесное вызволение из плена - и о Б-же! О ужас! - человек, которого он и сам начал считать идеалом хорошего парня, верного друга и замечательного человека, которым восхищался, вдруг стал соответствовать этому идеалу еще и внешне.
Вам надо было идти в мозгоправы, Джеймс Барнс.
И вот, на выходе имеем идеального во всех отношениях друга, который уже нуждается в Баки гораздо меньше, чем Баки - в нем, а Баки не привык отступать и не привык делиться, до кучи имеем мозги набекрень от войны и постоянных убийств, имеем непроходящий стресс и ощущение близкого холода вырытой могилы за спиной, и - эх-ма! После нас хоть потоп!
А теперь попытайтесь это оформить в короткую фразу.
Да ну нахрен.

Баки не любил говорить об отношениях. Тут же вспоминались все те бессчетные Лили, Люси, Саманты, Барбары и как их там еще, которые, спустя пару недель танцев вбивали себе в голову, что "у них что-то есть" и начинали пытать его "а за что ты меня любишь", вызывая скептически заломленную бровь с "а когда я успел сказать, что люблю?..". На этом все обычно и заканчивалось.
Но Стив... совершенно другой случай, естественно.
И говорить надо.
За что. Ну да.

Баки отстранился, чтобы лучше видеть лицо друга, перехватил его свободную ладонь своими, попутно отмечая в очередной раз, что еще год назад она утонула бы в его ладонях, а теперь - ишь, какие кулаки. Гитлера сорок раз в морду били.
Он провел по линии жизни Стива, очертил круг, прежде, чем переплести его пальцы со своими. Смотрел - на руки. Что говорить - не знал.
- Не знаю, - выдохнул Баки вместе с облачком пара. Зима здесь мягче, чем в Нью Йорке. Но холода не чувствуется почему-то, - Ты всегда был здесь, - он выпутал пальцы, но не выпустил широкой ладони, прислонил ее к своей груди напротив сердца, подержал недолго, вместе со взглядом, отпустил - и ладонь, и взгляд, - Просто сейчас... не знаю, - злясь на себя и свое косноязычие, дернул щекой, но заставил себя вскинуть взгляд снова, упрямый и несколько напуганный одновременно, - Понимаешь, здесь и сейчас все очень по-настоящему. Смерть. Не игрушечная. Жизнь. Тоже не игрушечная. Одна. И... - он набрал воздуха в легкие, будто бы собираясь с ответом, но выдохнул впустую, покачал головой, - ...и ну я же всегда говорил, что лучше сделать и жалеть, чем НЕ сделать и жалеть? - усмешка была кривоватой, насмешливой, но в глазах было совершенно другое.
- Но знаешь, чего я хочу меньше всего? - непонятное выражение в глазах Барнса сейчас обретало черты. Упрямство и обреченность, страх и надежда, все в один котел, - Чтобы ты подыгрывал мне, боясь потерять. - завершил он жестко, и тут же стиснул зубы.

В голове выла сирена ПВО.
Что-то пошло не так.
Стив, вместо того, чтобы обнять и порадоваться, встал с лавки и смотрел тепепрь мрачно и хмуро.
И спрашивал про британца.
И соображать надо было быстро. Как можно быстрее.
Баки мотнул головой, прошелся ладонью по лицу, будто пытаясь снять страх перед возможным разоблачением и его последствиями. 
Почти тут же поднялся со скамейки, не желая смотреть на Стива снизу вверх.
- Случайный попутчик, которому можно было выплакаться без надежды увидеть его снова, - ответил Баки, упрямо глядя на Стива, - Кто ж знал, что мы с ним еще увидимся.
- Похоже, та ночь у тебя была и впрямь насыщенная, - задумчиво проговорил Стив, отводя взгляд. - Погоди-ка...
Почесав затылок и кивнув самому себе, словно подтверждая собственные мысли, Роджерс посмотрел на Баки с некоторым сомнением в глазах:
- Это все из-за того, что ты тогда застукал нас с Картер?
Баки ответил не сразу. Смотрел вниз, будто было неловко признаваться, а отчасти так оно и было. В вопросе Стива был подвох. Насыщенная ночь, укус на ключице поутру, да, стоит только кивнуть и Стив сделает соответствующие выводы. Правильные выводы. А этого допускать было нельзя.
- Ну да. Я выговорился первому встречному. Мне стало легче,  и я решил последовать совету и не слишком переживать, - отмахнулся он, закономерно глядя себе под ноги, - И попробовать выбить дурные мысли и ревность в объятиях очередной красотки, чего имени даже не потрудился узнать. Нечем гордиться, ага.
Врал, разумеется. Врал беспардонно и бесстыдно, но лучше уж так, чем сейчас рассказать Стиву правду. Баки понимал, что ложью только роет себе яму, но рассказать правду не мог. Не сейчас. Когда-нибудь потом. Только не когда все так... хрупко.
А Стив печально усмехнулся и понимающе кивнул:
- Ясно. Мне очень жаль, что я тебя тогда не отыскал.
После этого он вздохнул и коснулся ладонью плеча Баки.
- Время позднее, а на улице холодно. Ты наверняка уже продрог до костей. Может, в расположение пойдем?
- Мне не холодно, - возразил Баки, тут же сунув руки в карманы и качнувшись с пяток на носки и обратно, - И я пока не хочу в казармы. Там душно и люди. Я хотел поговорить с тобой. Как раньше. Или просто побыть рядом. Но если ты устал и хочешь спать - пойдем, - он кивнул в сторону казарм, где все еще горел слабый свет. Наверное, Монтгомери что-то читает опять при свете керосинки.
Он не хотел спать, вообще в последнее время стал замечать, что ему с лихвой хватает пары часов сна, не хотел в казарму, где тепло, плед, и забытье до рассвета. Было ощущение, что времени мало, безумно мало, с каждой минутой все меньше и меньше, и это время не хотелось тратить, терять так глупо и так впустую.
- Н-нет, не хочу.
Стив покачал головой и опустил ладонь на шею Баки, настойчиво притянул его к себе и, оказавшись с ним теперь лицом к лицу, еле заметно улыбнулся.
- Надеюсь, этого никто не видит, - выдохнул он, посмотрев Джеймсу в глаза, а затем опустив взгляд на его губы.
Да неужели!
Стив Роджерс делает первый шаг! На самом деле, конечно, не первый, но - проявляет инициативу! Приставить капитана к награде!
В глазах Баки - искренняя радость, но как бы ему не хотелось сейчас податься навстречу, снова подтверждая право - свое, и чужое - на... Нельзя. Света здесь достаточно, чтобы проходящий мимо патруль увидел капитана и его сержанта за проявлением отношений совершенно им неподобающих. Филлипс выебет обоих, с особым цинизмом.
Джеймс с видимым сожалением качнул головой.
- Давай позаботимся о твоей репутации, Кэп, - Баки перехватил руку Стива и потащил его за ближайший из домиков, где было достаточно темно и не проходил маршрут ни одного из патрулей.
- Вот теперь единственное, что угрожает, это диверсанты, решившие прокрасться с тыла, - шепотом произнес Баки, оглядываясь. Отчего-то вспомнилось, как в детстве они прятались от взрослых, когда Баки приносил не то честно сворованные в чужом саду яблоки, не то ужасно вредные пончики, не то пачку сигарет, не то колоду карт с соблазнительными рисунками фигуристых девиц.
Только они давно уже не дети, да и желание, которое испытывал Барнс, выходило далеко за рамки дружеских. Как бы не хотелось прямо сейчас вцепиться в короткие волосы, с силой притягивая к себе и снова ощутить привкус мягких губ, он не стал этого делать. Нет. Пусть сам. Может быть, так Барнсу удасться избавиться от ощущения, что он делает что-то ужасно неправильное.
Баки уперся лопатками в стену, скользнул рукой по талии Стива, притягивая того к себе и запрокидывая голову, но ничего больше не делал, только улыбался, и улыбка была - шальная. И чертей во взгляде - на два омута хватит.
Роджерс с легким стоном выдохнул и, словно отозвавшись на бессловное предложение, он склонился к шее Баки и мягко коснулся ее губами, а потом еще раз, и еще. Его ладони медленно поднимались от предплечий Джеймса к плечам, потом скользнули по груди и в итоге сжали туловище Барнса в крепких объятиях. Облизнув пересохшие губы, Стив прикрыл глаза и мягко поцеловал Баки.
Прикосновение к шее немедленно отозвалось мурашками по коже, легкой дрожью по позвоночнику и волной тепла, окатившей с ног до головы и застрявшей на уровне живота.
"Ты что творишь, невинное дитя?!" - со смехом бы воскликнуть, но не до смеха как-то, совсем нет.
Баки ответил на поцелуй, прижимаясь крепче, как хотел, и запуская ладонь в золотистые волосы на затылке - как хотел. Губы у Стива были мягкие, красивые, и это сочетание почти девичьих губ с крепкими руками, и пушистых - по девичьи-же! - ресниц с умеющим быть холодным взглядом сносило крышу напрочь. Целоваться до саднящих и содранных о чужую щетину губ за каким-то сараем - это вам не яблоки воровать, и осознание возможности быть пойманными, застуканными, горячило кровь в разы сильнее. Баки выдохнул глухой стон в полураскрытые губы, вдохнул воздух, кажущийся сейчас совсем не зимним и совсем не холодным, открыл глаза, в темноте пытаясь рассмотреть выражение лица друга. Сердце заходилось, как сумасшедшее - вот, рядом, дышит тяжело, мой! И касаться можно - аккуратно пока еще, несмело, оглаживая поверх одежды широкую спину и плечи, и ямочку между ключицами, и бьющуюся под пальцами жилку на шее, но... м-мать, а дальше-то что?! 
Он понятия не имел.
Поэтому снова подался вперед, сминая зацелованные губы своими, с четким ощущением, что всего времени мира не хватит, чтобы нацеловаться впрок.